Погребальный обряд, могильники и верования славянского населения киевской археологической культуры (По археологическим материалам Подонцовья)

Главная » Статьи » История славянcких народов

Publ ID: 1265404164-83

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД, МОГИЛЬНИКИ И ВЕРОВАНИЯ СЛАВЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ КИЕВСКОЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ (По археологическим материалам Подонцовья)

_______________
© Ю. А. Коловрат

Истоки погребальной обрядности киевской культуры ещё до конца не выяснены, так как население, обитавшее на очерченной территории в предыдущий период, использовало обряд трупосожжения, отличавшийся от киевского. Авторы «Археологии Украинской ССР» считали, что наиболее близким по типу к киевскому является погребальный обряд милоградской культуры [1]. В погребальном обряде киевских могильников как бы возрождаются основные черты милоградских захоронений скифского времени. Интересен и тот факт, что на рубеже нашей эры подобные черты погребального обряда сохраняются, главным образом, на могильниках верхнеднепровской группы зарубинецкой культуры [2]. Некоторые черты киевских захоронений находят аналогии и в погребальных обрядах пшеворской и черняховской культур [3].

На сегодняшний день на территории Змиевского края не известен ни один могильник киевской культуры. Однако погребальный обряд местных киевских племён известен по аналогиям сейминско-донецкого варианта. На востоке Днепровского Левобережья и в Подонцовье исследованы четыре ранних киевских могильника (Кулига, Приоскольское-2, Шишино-5, Шмырёво), на которых раскопаны 24 погребения. Все они бескурганные. Два из них представляли собой трупоположения, прочие – трупосожжения. Все трупосожжения совершены на стороне. Два погребения урновые, остальные – безурновые. В большинстве случаев остатки сожжений помещены в неглубокие ямы весьма разнообразные по форме (круглые, овальные, с неровными краями) и профилю (часть сужена ко дну, некоторые имеют вертикальные стенки, на дне могут прослеживаться дополнительные углубления, в том числе следы от столбов). Кальцинированные кости (за редкими исключениями их бывает очень мало, причём наряду с человеческими попадаются и кости животных) были расположены в ямах как в виде кучек, так и в разбросе. Как правило, они перемешаны с золою и углями от погребального костра. Инвентарь крайне беден. Его обычно составляли черепки различных сосудов, преднамеренно разбитых до совершения захоронения (при реконструкции ни один из горшков не склеился полностью) и иногда вторично обожжённых. Кроме керамики, обнаружены несколько пряслиц, бронзовая булавка, железное зубило, стеклянные бусы. Во многих ямах наблюдается их послойная засыпка. При этом кости, черепки и угли могут относиться к разным прослойкам, а могут и залегать вместе [4].

По приведённому выше описанию мы можем восстановить погребальные обычаи и церемонию киевских племён Змиевщины. После смерти тело усопшего сжигали на погребальном костре. Здесь же сжигалась туша животного, которым снабжали для путешествия в загробный мир умершего. В качестве сопроводительного инвентаря на погребальный костёр клали вещи, принадлежавшие покойному при жизни: зубило, пряслице, украшения. Причём первые два предмета явно указывают на профессиональную и половую принадлежность умершего. Данные археологии подтверждаются письменные источниками. Арабский купец, географ и историк Х в. Аль-Масуди уточняет, что славяне и русы «сжигают своих мертвецов с их скотом, оружием и украшениями» [5].

После этого вырывалась яма, которой, судя по разнообразию форм и профилей, не придавалось большого значения. В эту яму ссыпались все остатки погребального костра (кальцинированные кости, угли, зола, остатки инвентаря) и производилась первичная засыпка могильника. Затем членами рода производилась поминальная тризна – проводы в потусторонний мир умершего сородича. Ибн-Даст в «Книге драгоценных сокровищ» (30-е гг. Х в.) сообщает, что когда у славян кто-нибудь умирает, то женщины «царапают себе ножом руки и лицо», но уже «при сожжении покойников придаются буйному веселью, проявляя тем свою радость по поводу милости, сделанной ему [покойному] Богом» [6]. Собирание праха и установка урны, согласно ибн-Дасту происходит на второй день после сожжения [7] По мнению Б.А.Рыбакова, такое веселье должно было отпугнуть смерть от оставшихся в живых членов рода.

После тризны производился ещё один ритуал, очень древний, символизм которого ещё не постигнут в полной мере. Разбивался керамический сосуд, а осколки его клали в яму. Далее производилась вторичная засыпка могилы. Обычай класть в могилу битую посуду восходит ко временам индоевропейской языковой культурно-исторической общности. Как отмечал в своё время В.В.Иванов, битьё посуды является одним из звеньев в цепи элементов общеиндоевропейского погребального обряда [8]. Много позднее такой ритуал наблюдается в латгальских и ятвяжских могильниках, а в Белоруссии он сохранился вплоть до XIX в. Латышские этнографы записали поверья, в соответствии с которым во время погребения на могиле необходимо было разбить глиняную посуду, потому, что в загробной жизни пригодится только битая посуда [9]. В позднем бронзовом веке такой погребальный обычай употреблялся на Змиевщине племенами бондарихинской археологической культуры (XII – VIII вв. до н.э.) [10]. Это позволило Ю.В.Буйнову, проведя аналогию с приведённым выше этнографическим материалом, считать, что бондарихинцы «принадлежали к балто-славянской этнической общности или только к прабалтам. Последнее предположение кажется наиболее вероятным» [11]. Так или иначе, но ритуал разбитого горшка, зародившись в индоевропейские времена, был в употреблении у раннеславянских племён киевской культуры и дожил до XIX в.

В древности могилы каким-то образом отмечались, но эти знаки погибли. О последнем этапе погребального обычая славян летопись сообщает: по семъ же събравше кости, вложаху въ ссудъ малъ и поставляху на столпѣ на путѣхъ «после того, собрав кости, вкладывают в малый сосуд и ставят на столпы-домовины у дороги» [12]. По мнению Б.А.Рыбакова, летописный столпъ (сътълъпъ) представлял собой домовину – сооружение над могилой в виде небольшого домика, сторожки, кельи. Подобные домовины-столпы бытовали в России ещё в XIX в. [13]. Наличие в некоторых могильных ямах киевской культуры углублений, предназначенных для столба, подтверждают такое предположение.

Рис. 1. Погребальные домовины (летописные «столпы») в России XIX в.
(Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. – М.: Наука, 1987. – С. 92)

Планировку на могильниках Подонцовья удалось проследить в двух случаях (в Шишино-5 и Приоскольском-2). Они оказались довольно сложными по структуре, состоящими из нескольких в определённом порядке расположенных элементов. Большинство трупосожжений было вытянуто полосою вдоль края холма, на котором расположен могильник. Полосы в обоих случаях оканчивались кострищами, о чём свидетельствуют зафиксированные археологами пятна прокала грунта. За пределы «основного массива» было вынесено несколько трупосожжений и по одному трупоположению. Вне основных полос захоронений находились также ямы без остатков сожжений, содержавшие в своём заполнении, правда, не всегда кости животных и керамику, и, кроме того, ямы от столбов. А.М.Обломский предполагает, что сложность планировки некрополей киевской культуры свидетельствует о том, что они выполняли роль не только могильников, но и святилищ [14].

М.Б.Щукин в публикации материалов могильника Кулига предложил для подобного рода памятников название «поминальники», т. к. ямы с сожжениями имели, в основном, мемориальный характер, а не были собственно погребениями умерших с захоронением всех их останков в земле [15].

В Подонцовье иногда встречаются полные скелеты и погребения черепов [16]. Учитывая, что трупоположения киевских могильников располагались по сторонам некрополей-святилищ (поминальников), можно предположить, что перед нами т.н. закладные жертвы, призванные охранять данное место.

Всё вышесказанное надёжно свидетельствует о языческом характере верований населения киевской археологической культуры.

СНОСКИ

Милоградская археологическая культура раннего железного века (VII в. до н.э. – I в. н.э.), памятники которой известны в Южной Белоруссии и Северной Украине. Названа так по городищу у д. Милоград Гомельской области Белоруссии. Известны селища, городища, грунтовые и курганные могильники. Хозяйство: земледелие и скотоводство (Милоградская культура // Современная украинская энциклопедия: В 16 т. – Х.: «Клуб Семейного Досуга», 2004 – 2006. – Т. 9. – С. 72).
Археология Украинской ССР: В 3 т. – К.: Наукова думка, 1986. – Т. 3. – С. 105
Археология СССР: В 20 т. – М.: Наука, 1981 – 1994. – Т.13. Славяне и их соседи в I тыс. до н.э. – пер. пол. I н.э., 1993. – С. 110.
Обломский А. М. Днепровское лесостепное Левобережье в позднеримское и гуннское время (середина III – первая половина V в. н.э.). – М.: Наука, 2002. – С. 19.
З "Промивалень Золота” Абуль-Хасана Алі ібн-Хусейна (Аль-Масуді) // Історія України в документах і матеріалах. – К.: Вид-во АН УРСР, 1939. – Т.1. Київська Русь і феодальні князівства XII – XIII ст. – С. 67.
З "Книги дорогоцінних скарбів” Абу-Алі Ахмеда ібн-Омар ібн-Даста // Історія України в документах і матеріалах. – К.: Вид-во АН УРСР, 1939. – Т.1. Київська Русь і феодальні князівства XII – XIII ст. – С. 69.
Там же.
Иванов В. В. Реконструкция символики и семантики погребального обряда // Исследования в области балто-славянской древней культуры. Погребальный обряд. – М., 1990. – С. 7.
Седов В. В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. – М.: Наука, 1977. – С. 168.
10. Коловрат Ю. А. К вопросу автохтонности славянского населения Украины в свете этнической принадлежности племён бондарихинской археологической культуры // История Змиевского края. [Электронный документ. Режим доступа: http://www.colovrat.at.ua/publ/1-1-0-2].
Буйнов Ю. В. Поховальні пам’ятки та обряд племен бондарихінської культури // Археологія. – 2006. – № 4. – С. 66.
Повість врем’яних літ: Літопис (За Іпатським списком) / Пер. з давньорусської, післяслово, коментар В. В. Яременка. – К.: Радянський письменник, 1990. – С. 22/23.
Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. – Репринт. изд. 1987 г. – М.: Наука, 2008. – С. 86 – 92.
Обломский А. М. Днепровское лесостепное Левобережье в позднеримское и гуннское время (середина III – первая половина V в. н.э.). – М.: Наука, 2002. – С. 19.
Там же. – С. 19.
Археология Украинской ССР: В 3 т. – К.: Наукова думка, 1986. – Т. 3. – С. 104; Любичев М. В. Населення території північно-східної України в римський час (І – VII ст. н.е.). – Х.: ХНУ ім. В. Н. Каразіна, 2003. – С. 34.

Библиовебографическое описание (ДСТУ 8302:2015):

Погребальный обряд, могильники и верования славянского населения киевской археологической культуры (По археологическим материалам Подонцовья) // История Змиевского края. 06.02.2010. URL: https://colovrat.org/publ/2-1-0-83 (дата обращения: 21.11.2024).

Похожие статьи: