УДК 929 (477.54)
ББК 92.0+63.3 (4Укр-4Хар-5)
БЫЧКОВА ВЕРА ГАВРИЛОВНА (АВТОБИОГРАФИЯ)
Родилась я в 1922 г. в г. Змиеве Харьковской губернии в семье крестьянина-бедняка.
В шесть с половиной лет пошла учиться в 1 класс Змиевской средней школы №1. Годы были тяжёлыми. В семье было шестеро малолетних детей, больная мать, прикованная к постели, и старенькая бабушка. Отцу тяжело было прокормить всю семью и ещё одевать, учить. Приходилось ходить в школу по очереди, потому что сапоги-скорлупы были одни на всех.
На мою судьбу выпало тяжёлое время. Я из девочек была самой старшей, поэтому тянула всю домашнюю работу: в 8–9 лет умела и стирать, и гладить, и подшить порванную одежду для братиков, да ещё и побежать к родной тёте помыть пол. Она накормит и домой даст кусок жмыха (которым свиней кормили), а братья старшие отнимут у меня и съедят, а я впроголодь жила. А учиться хотелось! Какая-то тяга в душе к науке, чего не успею днём, потому что хлопочу у больной матери, то сделаю ночью.
Тетрадей не хватало – писали между строчками в журналах. Книг, учебников не было, часто и чернил не хватало – приходилось делать его из ягод бузины. Трудно было, но всё же училась хорошо и с большой любовью. Друзей было много.
1933 год был чрезвычайно тяжёл. Брат Ваня помогал. Я начала слабеть, здоровье подорвалось, я опухла. В стране не хватало продуктов, но партия дала клич: «Спасти детей – школьников!». В школе давали бесплатные завтраки-клёцки, затирку, чай, хлеб и прочее. Да ещё и тёплые ботинки и пальто. Радости не было предела! А это всё 5 класс. Учиться стала ещё лучше, была весёлая, боевая, выступала в хоре, участвовала в драмкружке. [Вместе с одноклассниками] ходили в колхоз собирать колосья и яблоки, резать подсолнухи, а особенно интересно было с бутылочками собирать разных вредителей: длинноносиков, клеща и других. Там ещё колхозникам и концерты давали: пели песни, танцевали, читали стихи. Босоногое, голодное, но какое же оно замечательное детство!
Когда я была в 8 классе умерла мама, подросли младшие брат и сестра. Забот по дому и на огороде прибавилось. Но училась с любовью, усердием на «4» и «5». С большим уважением я до сих пор вспоминаю своих учителей: директора школы Скибу Ефима Давидовича (классного руководителя), Трофимову Екатерину Васильевну, Пономарёва Ивана Яковлевича и других. Они были честные, талантливые, душевные и остались в моём сердце на всю мою жизнь.
В 1933 году я окончила 10 классов Змиевской средней школы №1. Школа! Родная дорогая, любимая! Ты мне помогла получить образование. Я была из бедной семьи. Нас таких было пять человек. Школа выделила нам по 5 рублей, ботинки. Директор Е. Д. Скиба порекомендовал ехать учиться на двухмесячные курсы учителей при Лозовской педагогической школе. Курсы я закончила успешно и была направлена на работу в Двуречанский район ІІ, в Ольшанскую начальную среднюю школу учителем І–ІV классов. Работала и училась заочно на ІІІ курсе Лозовской педшколы, которую окончила в 1940 г. и, получив квалификацию учителя начальной школы, продолжала работать в Ольшанской школе до 1941 г.
22 июня 1941 г. началась война. Мне ещё неполных 19 лет. Когда немецко-фашистские захватчики вероломно напали на нашу Родину, в связи с эвакуацией, получив в РОНО и в райкоме комсомола нужные документы, я эвакуировалась в глубь нашей страны. Что такое война, я сразу увидела на ст. Купянск-Сортировочная, где немцы разбомбили эшелон с эвакуированными. Мы испуганно сидели в кустах и всё видели: и детские ножки на проводах, и тельца на деревьях. Страх, ужас, испуг! На третьи сутки удалось эвакуироваться, взяв с собой сухари и куски хлеба. В дороге делились всем, чем могли.
Рис. 1. Бычкова Вероа Гавриловна с братом
Мы остановились в с. Новая Сотня Ольховатского района, Воронежской области. Здесь я работала учителем I–IV классов, преподавателем биологии в старших классах и заведующей школой.
Муж мой был на фронте. Я была беременна, решила сохранить своего первого ребенка, потому что дала обещание такое Григорию – мужу, надеялась, что после войны обязательно встретимся. Но не так случилось, как планировалось. Муж погиб.
Фашисты продвигались так быстро, что 1 июня 1942 г. оккупировали и нас. Решила эвакуироваться ещё раз вместе с семьей главы колхоза «Красное Знамя». Но на телеге, запряжённой лошадьми, мы не успели даже выехать за село, как немцы на мотоциклах обогнали нас и мы, испуганные до смерти, вернулись обратно в деревню. Село Новая Сотня глухое, на холмах и ярках, дома в один ряд, а школа под соломой, а рядом учительский дом, где жили учителя. Меня приютила Линник Мария Прохоровна. Дом её был мал – 2 маленькие комнатки, а кроме хозяйки, ещё жила старушка мать, сестра Фаина, братик Коля. Бедная, бедная семья! Но какая замечательная! Они меня приняли, как родную, кормили, оберегали, потому что я была беременна и не работала.
Всё чаще немцы появлялись в деревне, грабили, угоняли коров, свиней, отбирали кур и всё, что можно было забрать. Молодых женщин, девушек насиловали, а то и просто убивали. Пришлось мне маскироваться, хитрить, скрывая свою молодость и беременность. Надела хозяйские лохмотья. Специально ходила грязная, в комнате держали поросёнка, чтобы немцы не поселились у нас. Придут посмотрят: «Фу! Русский свинья» и уходят. А нам это и нужно.
Жарким июльским днём 1942 г., одетая старушкой, я шла на другую сторону села к медсестре на консультацию. Людей ни души, все опрятались, как кроты в норы от фашистов. Смотрю под горку, невдалеке от дороги, которая тянулась вдоль села и вела на Россошь, едет лошадь-тяжеловоз запряжённая в телегу. Сначала испугалась, думала – это ловушка для меня. Подошла остановила лошадь, а на телеге лежит раненный, завёрнутый с головой в окровавленное одеяло и стонет, опухшими губами просит: «Пить, мама, пить!». По-русски, рядом шинель, я узнала наш родной советский солдат – пленный. Лицо молодое, восковое, окровавленное. Глаза налитые слезами просят помощи: «Спаси, мать, спаси!» Что делать? Куда мне с ним? Росла я в крестьянской семье, была и у нас лошадь. Я умела и запрячь, и общаться с лошадью.
Взяла за узду, остановила, а потом подошла к нему и говорю «Браток, держись! Едем ко мне. Крепись!» Рассказа ему, что у меня муж на фронте, четверо братьев громят фашистов. Сестра угнана в Германию, отец в оккупации. Сама я учительница, прячусь у хороших людей. И тебя, мол, я повезу к ним: «Ты только потерпи не стони».
Подъехали к дому, при помощи моих бывших учеников Кости, Фаины, Николая, соседей-стариков – перетащили раненного в хату. Развязала тряпки на ноге. Колено растрощено. Нога тяжёлая, как колодка, в ранах кишат черви. Раны ещё на груди, руке, лице. Мои дорогие школьники-пионеры, рискуя жизнью (им по 8–10 лет), стояли на посту, чтобы никто не зашёл. А я начала врачевать, спасать солдата. Знала, как билог толк в лечебных травах. Вот зверобой, чистотел, подорожник заваривала и обмывала раны, прикладывала к ранам и червей вымывала из колена, да ещё закапывала соком цветка алоэ.
Вечером мать хозяйки, Андрущенко Марфа Акимовна, пришла с поля. Немцы и стариков ганяли на работы. Сначала удивилась, нет не ругала меня, а обняла и мы вместе заплакали. Обмыли Тимку – так он себя назвал, одели в чистое белье сына-фронтовика. Дни и ночи выхаживали Тимку.
И в этом доме 15 августа 1942 г. родила в страхе, в тяжёлых муках, без медицинской помощи сына Шурика. И радость моя, и горе. Ни пелёнок, ни одеяла, ни света с светомаскировкой. В печке вытащили кирпич, там горел светильник из гильзы. Ибо заметят – будут бомбить. Так и случилось. Началась бомбёжка. Схватила сыночка на руки и побежала в балку, а они бросают ракеты и освещают. Упала на землю, сына накрыла своим телом, закрыла глаза и решила: «Умирать так вместе! Но, слава Богу, мы остались живы: и хозяева, и Тимофей. Раненый начал поправляться и ходить с палочкой.
А тут по селу Новая Сотня идёт говор, что ищут пленных и партизан. Спрятали раненого в сарае в сено. Там он жил, туда и еду я ему носила. Не минула и нашу хату лихая година. Нечистая сила занесла старосту и двух немцев прямо к сараю. Схватила я 2-х месячного голенького сынишку на руки выскочила во двор к фашистам навстречу. Ни о себе, ни о сыне я не думала в этот миг, а как спасти раненого, как их обмануть, перехитрить. Знала немножко немецкий язык, в школе на 5 изучала его. Один немец схватил меня за руку: «Matka – хорош, Kinder – тоже», а староста и немец ищут в сарае, вилами ковыряют. Ищут. Староста дал очередь в сено из автомата со злости, выругался, и крикнул: «Ни кого нету здесь!» Не верит фашист и ко мне. Направил дуло автомата в голову сына и кричит: «Где партизан? Либо Kinder kaput». А тут староста увидел лошадь, с радостью забрали её и все ушли. Тимка раненый в это время вылез из своего схрона и спрятался в саду.
Узнали мы, что близко в лесу находятся партизаны, там находился и председатель сельского совета Дегтярёв Николай Стефанович. Всё больше узнавала я о зверствах фашистов да и видела своими глазами, как грабили немцы людей, вешали, убивали. Душа рвалась на части, сердце кричало: «Мстить фашистам». По звуку узнавали наши самолеты. Становились на колени, кричали плакали: «Спасите нас соколики ясные!»
Однажды ночью пришёл ко мне человек и сказал: «Партизанам нужны медикаменты, посуда, одежда, продукты питания, сведения о немцах. Вы комсомолка, учительница. Помогите!» И начала я действовать. Нашла бывшего секретаря комсомольской организации Гайворонского Ивана Тимофеевича – он инвалид детства. С ним мы организовали свою комсомольскую подпольную организацию. А явка – квартира находилась в подвале пустого учительского дома, а рядом – здание школы, где до оккупации я работала учителем начальных классов и заведующей. Полнейшая конспирация, светомаскировка. В организацию входили: я, Гайворонский И. Т., учительница-комсомолка Логвиненко Мария Сергеевна, спасённый мною пленный Нетящеленко Тимофей Данилович и двухмесячный мой сыночек Шурик.
И начали мы работать. Я лично на немецком языке снимала копии с пропуска выданного одному из военнопленных немецкой комендатурой, а далее – распространяли эти пропуска среди военнопленных, заверяли эти пропуска печатью, которую сделал военнопленный Тимка. По этим пропускам наши военнопленные свободно переходили на нашу сторону и продолжали с ещё большей ненавистью громить фашистов. И сам наш спасённый Тимофей Данилович с таким пропуском перешёл линию фронта и громил немцев, дошёл аж до Берлина.
Мы держали тесную связь с партизанами, собирали продукты питания, одежду, медикаменты среди населения для партизан, указывая дорогу, как перейти линию фронта нашим пленным. А позже выяснилось, что один из пленных был летчик Владимир Журавель – ныне заслуженный штурман-испытатель СССР. Он тоже получил от меня пропуск и перешёл на нашу сторону – после лечения в госпитале – громил фашистов. А таких пропусков мы подготовили и вручили несколько сот. Вся робота проводилась ночью, в подвале, при свете свечки-гильзы, в холоде и голоде да ещё с грудным ребенком. Вот так. Не только мужчины, а и женщины, как могли помогали нашим доблестным воинам громить врага до победного конца.
После освобождения Ольховатского района Воронежской области, с 17 января 1943 г. по 3 февраля 1944 г., я вновь стала работать учителем в Копачанской начальной средней школе.
Рис. 2. Вера Гавриловна на новогоднем утреннике в Змиевской школе №1
По освобождении родного г. Змиёва, узнала, что отец жив, что четверо братьев ещё не вернулись домой, сестра в Германии. Отец позвал меня домой. Я получила документы, справку о реэвакуации и отправилась домой. 15 марта 1944 г. пошла работать учителем 1-4 классов в Змиевскую среднюю школу №1, где была и биологом, и работала воспитателем группы продлённого дня. Всю жизнь проработала в школе творчески, с любовью. Кроме уроков и выполнения домашних заданий, изготавливали игрушки для детского сада, играли в футбол, хоккей, ходили с детьми на экскурсии на природу, даже зимой ёлочку-красавицу наряжали съедобно для птичек и зверушек. Тут он и хоровод, и снежки, и лепили снежную бабу, Чебурашку, Буратино. Очень любили с детьми готовить художественные выступления. За что получали дети и я призы, похвальные грамоты. Но вновь горе, трагически погиб 14 летний сын Шурик, но я не опустила руки. Я счастлива в жизни успехами в своей любимой работе. В 1977 г. ушла на заслуженный отдых. Но и здесь нашла себе занятие: 20 лет проходила в учительскую капеллу, работала воспитателем в пионерских лагерях.
Рис. 3. Бычкова В. Г. – воспитатель группы продлённого дня 1971 года
Больше 10 лет я работаю при Готвальдовском собесе – консультантом приёмной комнаты, бесплатно. Помогаем пристарелым, бедным людям. Занимаемся с мужем сбором лекарственных трав и сдаём в аптеку в заготконтору, часто выезжаем на природу, ловим рыбу. Одним словом веду активный образ жизни.
За доблестный труд награждена медалью «Ветеран труда», получила удостоверение «Ветеран войны», медали: «20 лет Победы», «40 лет Победы», «50 лет Победы», памятный знак «50 років визволення України», «25 лет Победы в Великой Отечественной войне», «50 лет Вооружённых Сил», «60 лет Вооруженных Сил», Медаль «Захиснику Вітчизни». 8 марта 2004 г. получила похвальную грамоту за плодотворную работу от Змиевского горсовета.
Оставляю память для внуков и правнуков наших, для грядущих поколений.
Ветеран войны и труда Бычкова Вера Гавриловна.
Подготовка к публикации: Е. А. Гундорова.
Библиовебографическое описание (ДСТУ 8302:2015):
Бычкова Вера Гавриловна (автобиография) // История Змиевского края. 23.12.2021. URL: https://colovrat.org/publ/6-1-0-464 (дата обращения: 22.12.2024).
Похожие статьи: