Серьёзным испытанием для страны стала Восточная или Крымская война 1853—1856 годов. Внешнеполитические амбиции российского самодержавия столкнули его с коалицией европейских держав в составе Англии, Франции, Турции и Сардинии. России пришлось туго: военные действия одновременно шли в Крыму и на Кавказе, у берегов Финляндии и на далекой Камчатке, причем инициативу захватил противник.

На весть о начале войны харьковское дворянство откликнулось всеподданнейшим адресом к царю Николаю I, где, в частности, говорилось: «Харьковское дворянство, как и вся Россия, проникнуто одною мыслию, одним пламенным стремлением свято выполнять все предначертания вашего величества... По первому призыву Вашего Величества как стена станет рать старых и младых и грудью отразит врагов правды и завистников благоденствия нашего отечества... Все харьковцы... готовы жертвовать жизнью до последней капли крови и все свои достояния со счастием повергают к подножию престола Вашего Величества...». Некоторые решили не ограничиваться только словесной поддержкой правительства. Некий отставной титулярный советник Николаев, проживавший в г. Змиеве, изобрел мину «для истребления неприятельской армии», план и модель которой он и «поверг к подножию престола». Военные признали означенный минный проект «не удобоприменительным к делу» и вернули обратно незадачливому изобретателю.

Между тем военные действия принимали неблагоприятный оборот. Армии явно не хватало для защиты обширных территорий империи. 29 января 18 5 5 года, за двадцать дней до смерти, Николай I подписал манифест, повелевавший «приступить ко всеобщему государственному ополчению». Призывая к ополчению, правительство старалось придать войне народный характер, возродить в населении патриотический дух 1812 года. В отличие от того ополчения, в значительной своей части построенного на общественных началах, ополчение 1855 года было государственной организацией и предназначалось для пополнения армии из расчета две дружины на каждый полк. Правда, система комплектования осталась прежней, общинной. Но теперь в ополчение призывались не только помещичьи, но и казенные крестьяне. Офицеры выбирались из дворян. Заботу о вооружении ратников государство брало всецело на себя. «Ополчение сохраняло свою организационную самобытность только в стадии формирования. При включении же дружин в полки эта ополченческая обособленность ликвидировалась полностью», — пишет авторитетный исследователь проблемы ополчения в вооруженных силах России Б. Ф. Ливчак.

Первоначально к формированию ополчения приступили в шести губерниях Северо-Западной России, в апреле и мае — в Центральной России и Поволжье. В августе наступила очередь Харьковской и других южных губерний. Набор ратников нужно было провести за месяц — с 1 октября по 1 ноября, выставляя по 23 человека от каждых 1000 душ.

Губернское начальство, как это делалось и прежде, организовало среди государственных крестьян, мещан, купцов, чиновников кампанию «добровольных» пожертвований на ополчение. Предписание начальника губернии обязывало «без малейшего отлагательства собрать градския общества и пригласить оныя составить постановление относительно пожертвований на государственное ополчение, пожертвованные деньги внести в местное уездное казначейство, а о количестве оных доставить господину Начальнику губернии сведения с подробным означением, от кого и сколько поступило пожертвований». Во исполнение данного предписания городские общества Богодухова и Краснокутска постановили: «Все начальники семейств общества обязаны сделать пожертвования на государственное ополчение по мере усердия и любви к отечеству беспрекословно...». Сумма, собранная купцами, мещанами и цеховыми в Богодухове, составила 197 рублей 15 копеек, в Крас-нокутске — 124 рубля 94 копейки. Жители Змиевского уезда пожертвовали на ополчение 137 рублей 48 копеек. В том числе крестьяне села Соколова — 2 рубля 46 копеек, священник слободы Тарановка Николай Павличенков — 1 рубль, крестьяне Таранов-ки — 13 рублей. Инспектор Харьковской врачебной управы рапортовал начальству, что «медицинскими чинами и фармацевтами, в Харьковской губернии в ведомстве врачебной управы состоящими... внесено добровольным пожертвованием на покрытие расходов, с призывом государственного ополчения сопряженных, 55 рублей 40 копеек серебром...».

Организационные вопросы рассматривались на общем собрании дворян, открывшемся 20 августа 1855 года. Общая численность ратников от Харьковской губернии равнялась 12772, из которых 411 приходилось на мещан и цеховых города, 7226 — на государственных и коннозаводских крестьян и 5135 — на крестьян помещичьих. На снаряжение последних дворяне ассигновали более 70 тысяч рублей. Ополченцы каждого уезда составили дружину (батальон), коих было 11с номерами с 217 по 227. Одну дружину — № 228 — образовали поселяне Беловодских конных заводов. Командиров дружин старались выбрать из отставных военных чинов, прочие офицерские должности заняли чиновники из гражданской службы. Начальником над ополчением дворянство избрало генерал-майора Николая Федоровича Шатова. Протоколом от 26 августа собрание постановило выдать на подъем и обмундирование начальнику ополчения 1000 рублей, ротным и дружинным командирам по 700, остальным офицерам по 400 рублей. Сумма расходов на эти цели исчислялась в 80 тысяч рублей и была собрана дворянством частью по подписке, частью по раскладке.

Крестьяне, особенно помещичьи, охотно шли в ополчение. Среди них распространились слухи, что записавшимся в ополчение после войны дадут волю. Потому-то они и торопились стать ратниками и получить на фуражку крест из желтой латуни с надписью «За веру и царя». К назначенному сроку формирование было завершено, и генерал Шатов, утвержденный в должности царским приказом, 1 ноября 1855 года принял командование Харьковским ополчением.

Все ратники имели однообразную одежду: фуражку из серого крестьянского сукна, армяк с погонами из такого же сукна, шаровары в сапоги, холстинную рубашку, кожаный кушак. Офицеры были обмундированы так же, но отличались от рядовых ополченцев красным кушаком и золотыми эполетами. Вооружение их состояло из пехотной полусабли.

Строевые чины ополченческой дружины имели на вооружении топор. Были выданы из арсеналов ружья, как писали тогда в бумагах, «хотя и старые, но безопасные для употребления». Некоторые из них хранились со времен турецкой войны 1828 года.

Каждая дружина получила знамя. Полотнище из зеленого шелка имело посередине изображение золотого ополченского креста и ополченский девиз: «За веру, Царя и Отечество».

Дружины располагались в местах своего формирования. Оставшиеся месяцы 1855 и январь 1856 года ушли на муштровку ополченцев: обучение их строевым приемам, стрельбе, владению штыком. 5 января последовал высочайший приказ Харьковскому ополчению выступить на усиление Кавказской армии. 1 февраля, закончив все сборы, дружины двинулись в поход. Но в пункт назначения они так и не прибыли. В феврале начались переговоры между представителями России и держав европейской коалиции. 20 марта был подписан Парижский мирный договор, положивший конец войне. Дойдя до Ставропольской губернии, Харьковское ополчение получило приказ вернуться. На обратном пути его инспектировал флигель-адъютант императора полковник Стюрлер. На основании его доклада Александр II приказом от 29 апреля «за успешное формирование и хорошее состояние дружин» объявил «искреннюю признательность» Харьковскому дворянству в лице его предводителя отставного гвардейского штаб-ротмистра Николая Ивановича Бахметева.

Дружины находились еще на пути домой, когда 11 апреля 1856 года было обнародовано «Положение о роспуске государственного подвижного ополчения». Согласно ему ратникам из крестьян, «вернувшимся в первобытное состояние», вместо долгожданной воли было дозволено «носить фуражку с крестом». Генералам и офицерам, уволенным в отставку, в память о службе в ополчении можно было носить такой крест на груди. Кроме того, чиновники Харьковского ополчения при увольнении награждались производством в следующий чин. Некоторые удостоились «монаршего благоволения». Несколько позже началось награждение бронзовыми медалями «В память Восточной войны 1853—1856 гг.». Служившие в ополчении, наравне с воинскими чинами, получили такие медали на Андреевской ленте. Такой же медалью, но на Анненской, красной с желтыми каемками ленте награждались купцы и состоятельные почетные граждане, «...которые отличили себя приношениями на издержки войны или на пособия раненым и семействам убитых». Награждались и просто чиновники, находившиеся на службе в годы войны. В архиве сохранился именной список 35 чиновников «канцелярии Начальника губернии, состоящих для особых поручений, в военных действиях не участвовавших и в ополчении не служивших, но награжденных памятной медалью на Андреевской ленте».

Знамена дружин Харьковского ополчения были переданы на хранение в кафедральный Успенский собор, где их поместили при клиросах нижней церкви.